«Надолго? Ну очень занята», – встретила меня старший следователь следственного отдела капитан юстиции Татьяна Александровна Промская (на фото). И действительно, перед ней сидели двое сильно хмурых и не очень причесанных субъекта. «Подождите в коридоре», – сказала им строгая Татьяна Александровна, и эти двое тут же, как шелковые, отправились ожидать (потом периодически заглядывали в кабинет и заискивающе спрашивали, можно ли им покурить).
Когда дверь за подследственными закрылась, Татьяна улыбнулась и из строгой превратилась в очень симпатичную и улыбчивую девушку. 
Не думала, не знала
Первое образование Татьяны – высшее педагогическое, она учитель русского, литературы и истории. После учебы в вузе пришла на собеседование в школу и поняла, что учительство – это не ее. Что делать? Решила брать пример с родственников (оба дяди и обе тети – в органах). И начала свою работу в отделе по делам несовершеннолетних. Через 7 месяцев за успехи, старательность и ответственность Татьяне порекомендовали перейти в следственный отдел. На сборы дали два часа и сказали: «Пробуй».
«Я плакала, боялась и отчаивалась, а в итоге здесь уже 9 лет, – смеется Татьяна. – Училась по уголовным делам коллег и на примере других: у нас очень дружный хороший коллектив, прекрасный начальник Елена Рамизовна Тарасевич».
Первые шаги
«Видела, как это трудно, и не верила в себя, – вспоминает Татьяна. – В ОПДН – дети, все-таки знакомая мне педагогическая деятельность. А здесь? Первое дело мне дали и сказали: «Таня, ты справишься!» Это была элементарная кража: напившись, двое пошли воровать продукты и алкоголь. Была видеозапись преступления – ясно и просто. Это сейчас я так думаю, а тогда смотрела видео, как они воруют и прячут по штанам, носкам, карманам, ботинкам, по всем укромным местам, и почти плакала: не знала, как мне правильно написать обвинение, чтобы надо мной прокурор не смеялся.
И первое дежурство помню. Поступили подряд три заявления на кражи из частных жилых домов. Что делать? Эксперт выручил (они у нас молодцы, мы их уважаем, бережем и просим не уходить на пенсию – без них никуда). Поразмышлял он и решил поискать следы не только на стекле, за которое воры хватались в перчатках, когда разбивали и лезли в магазин, но и на рамах. И нашел отпечаток пальца преступника, неоднократно сидевшего и проживающего в Чувашии».
Холмс, Пуаро и сериалы
Татьяна не верит в эти персонажи и не смотрит детективные сериалы, считает, что все неправда: «Мы не сидим с трубкой у камина и по сломанной ветке не раскрываем международный заговор. Работа следователя в основном бумажная и общение с людьми. Сбор вещдоков на месте происшествия – тоже неотъемлемая часть нашей деятельности, но все-таки важнее общение и тактика. У нас специфическая работа: сбор материала и доказательной базы, допросы заявителей, свидетелей и подозреваемых, работа с педагогами и законными представителями (я веду еще работу по делам с участием несовершеннолетних). Мы предъявляем обвинение, избираем людям меру пресечения. Собрать уголовное дело и отправить его в суд – это сложно: мы ведь нередко определяем дальнейшую судьбу человека. Я понимаю, если человек совершил преступление, он должен за это ответить, но иногда слезы наворачиваются от того, при каких обстоятельствах это бывает».
Глухие и светлые
«У нас есть «глухие» и «светлые» дела, – объясняет Татьяна Александровна. – Я с первого дня сижу на светлых: преступники сразу известны, говорят «я ни в чем не виноват», есть адвокаты. С ними тяжело. Но наше руководство поддерживает нас всегда и во всем. При этом говорит, что мы должны расследовать любое уголовное дело: хоть грабеж, хоть кражу, хоть тяжкое телесное, хоть мошенничество. Кстати, только вчера зарегистрировано четыре мошенничества!
Срок следствия по уголовному делу – два месяца, но если дело сложное, например, человек стоит на учете психиатра и требуется проведение психиатрической экспертизы, то срок продлевается. Иногда дело расследуется за три дня, а бывает, не хватает и года.
Мы не гонимся за результатами, где главное – раскрыть и забыть. Мы должны добиться правды и привлечь к ответственности именно того человека, который виноват».
Все считают, что следователь – мужская профессия. У следственного подразделения Коврова в штате только один мужчина. Над коллективом все подшучивают: остались самые сильные – все держится на женских плечах.
Самое неприятное
Татьяна Промская говорит, что самое неприятное в работе – наглость и беспринципность людей. Перед ней – неоднократно судимый человек, который совсем недавно шел по улице, толкнул ребенка, отобрал у него телефон, пропил его. Есть видео, как этот ребенок испугался, заплакал, упал в лужу, испачкался. А этот сидит, ухмыляется и врет. И его защищает адвокат.
Читаем, изучаем
Каждое дело – это как первый раз, – уверяет Татьяна.– Я, например, теперь знаю, как кладут кирпичи и сколько бетона требуется для определённых работ (уголовное дело о строительстве по госсзаказу). А к допросу мы готовимся, как вы – к интервью. Стараемся предугадать все ответы: если так ответит, это спрошу, а если так себя поведет, вот так будут действовать.
Не службой единой
Мне муж говорит: «Не приноси работу домой ни в голове, ни в сумке». Поэтому стараюсь дома жить борщами и котлетами, хотя не всегда есть возможность: бесконечные звонки, вопросы. Лежать на диване, конечно, не получается, но иногда могу посмотреть мелодраму. А сейчас готовлюсь к огородному сезону: на подоконниках уже рассада помидоров и петуний».
А. АМБАРОВА
